На вопросы ARMENIA Today отвечает представитель Армянского национального конгресса, бывший заместитель председателя Национального собрания Армении Карапет Рубинян
Г-н Рубинян, Вы собираетесь подать иск с требованием возмещения морального и материального ущерба за Ваш арест в связи с событиями 1 марта в Ереване. Вы также считаете несправедливой мотивировкву закрытия уголовного дела в отношении Вас, которая звучала как «в связи с недостаточностью доказательств». Как протекает этот процесс?
Первый шаг, который я сделал – опротестовал в Генпрокуроре Армении решение руководителя следственной группы, поскольку без этого я не мог обратиться в суд. Сейчас я жду решения генпрокурора. Он должен или согласиться с этими обоснованиями и посчитать недействительным принятое ранее решение и потребовать, чтобы мотивировкой прекращения моего дела было отсутствие состава преступления, или оставить решение в силе, что более вероятно в нынешней ситуации. После чего у меня появится возможность уже в суде опротестовать решение генпрокурора. Я также намерен подать в суд иск с требованием возместить мне причиненный материальный и моральный ущерб. Деятельность следственной группы, которая, как изначально, так и до сегодняшнего дня, полна беззаконий, налицо.
Должен напомнить, что я был задержан утром 3-го марта в собственном доме после обыска. Насчет обыска у меня есть документы. Остальные действия также были незаконны. Меня пригласили на беседу в Службу нацбезопасности (СНБ), но я сказал, что их приглашение не принимаю, а это сделаю, когда мне будет удобно. С ними был спецназовец-автоматчик, который начал мне угрожать. Но я сказал, что не двинусь с места, пока не будет составлен протокол о приводе. Они сели и прямо на моем столе составили протокол о приводе. Я его подписал и сфотографировал и затем, оставив его дома, пришел с ними в СНБ. Спустя несколько часов мне было предъявлено обвинение о захвате власти и организации массовых беспорядков, которые сопровождались убийствами. Это обвинение было сделано в отношении всех лиц, которые проходят по статье 300. С первой же попытки провести допрос, я объявил самоотвод всему составу следственной группы СНБ, отметив, что они, согласно своей кагэбэшней традиции, служат орудием политического преследования, и отказался давать им показания. Проведя около 70 дней в тюрьме, во время которого исполнился двухмесячный срок заключения, я узнал, что они вошли в суд для продления этого срока. После этого они решили, что необходимо изменить меру пресечения. И взяв подписку о невыезде, отпустили меня. Спустя некоторое время, (должен отметить, что за этот период со мной не было налажено никаких контактов и осуществлено каких-либо действий), я узнал от моего адвоката, что дело свернуто. То есть, это верх нелепости. Не выдвигая против меня каких-либо обвинений или фактов, меня 71 день содержали в тюрьме. За это время на все мое имущество был наложен арест, то есть, у меня не было возможности распоряжаться им. А за время ареста я еще и потерял работу. Несомненно, за все это кто-то должен ответить. Я попытаюсь привлечь к ответственности виновных в этом.
Г-н Рубинян, ныне протекает суд по делу «семи», в отношении которых выдвинуты те же обвинения, что и против Вас. Как Вы оцениваете ход судебного процесса?
То, о чем я вам рассказал, применительно и в отношении этих семерых. Они все таким же образом были арестованы, без каких-либо обоснований, противозаконно, по политическим мотивам. Наша правоохранительная система послушно выполнила и выполняет распоряжение, отданное сверху. В отношении всех них не было осуществлено каких-либо следственных действий, за исключением известного случая, связанного с обнаружением оружия у депутата Сасуна Микаеляна. В результате тайного прослушивания уже после событий 1 марта было выявлено, что Микаелян звонил кому-то и попросил, чтобы тот оружие с одного места перенес в другое. То есть, это оружие также не имеет какой-либо связи с событиями 1 марта. Если бы оно было связано с ними, как утверждают наши правоохранительные органы, то давно бы перекочевало на площадь у Оперы. То есть, это дело сфальсифицировано, от начала до конца, и во время судебного процесса оно полностью будет раскрыто так же, как и были раскрыты все те сфальсифицированные дела, по которым уже завершились судебные процессы, и люди сейчас, будучи невиновными, находятся в тюрьмах. На основании очевидных лживых показаний полицейских десятки людей находятся в тюрьмах и несут якобы свое справедливое наказание. Но именно судебные процессы показали, что полицейские, дававшие показания, не были в указанных местах, а подвергшие приводу людей были совершенно другие полицейские. Все это выведено на чистую воду. Наше общество, хотя бы та часть, которая читает газеты, следит за независимыми СМИ, уверено в этом. То есть, все мы видим, что от пирамиды власти исходит неуправляемый и неудержимый беспредел. И задача нашего общества - как можно раньше приостановить это, поскольку это станет катастрофой. Свидетельством этому - последние насилия в тюрьмах, которые, несомненно, одобрены сверху, поскольку за это время, за прошедшие 9 месяцев, таких случаев не было, чтобы в отношении политзаключенных были применены насилия.
А какая цель преследовалась?
Во-первых, устрашить. Во-вторых, в проигранной игре они идут на нелогичные и жестокие шаги. Других объяснений нет.
Г-н Рубинян, на Ваш взгляд, в Армении после провозглашения независимости были политические судебные процессы? Или это беспрецедентные случаи для нашего общества? Некоторые сравнивают нынешние судебные процессы с, так называемым, делом «Дро» против членов Армянской революционной федерации «Дашнакцутюн»? Можно ли проводить такие параллели?
Я должен ответить на это так, как это сделал недавно мой хороший друг Ованес Игитян. Не власти должны оценивать конкретного человека – он политзаключенный или нет. Поскольку власти никогда не признают, что осуществляют политическое преследование. Это решают правозащитные круги. Насколько я помню, по делу «Дро» и по делу «Ваан Ованисян +31» в то время также были вовлечены правозащитники и они выражали беспокойство относительно политического контекста этого дела. Несомненно, наверное, такие вещи были. Однако есть два существенных различия. Первое – по тем делам были вынесены приговоры, которые до сегодняшнего дня не поставлены под сомнение и не обжалованы. Если помните, некоторые лица оказались на свободе только по нелепой формулировке «в связи с изменением ситуации». Вторым существенным различием было то, что таких массовых политических преследований в Армении когда-либо не было. В Советской Армении массовые преследования были, но трудно сказать, что они носили политический характер, скажем ссылки в 37-м году. О них я многое не знаю, но трудно сказать, они имели политический оттенок или были преследованиями маразматического советского руководителя. Но то, что для независимой Армении это явление беспрецедентное - это однозначно.
На Ваш взгляд, какие у Армении есть ресурсы для приостановления процесса по урегулирования карабахской проблемы, который, на взгляд оппозиции и независимых наблюдателей, носит неблагоприятный характер для страны?
Уже в предвыборный период было ясно, об этом говорил я и множество других людей, что единственный ресурс для Армении, который она может использовать, это демократия Армении и продвижение вперед по демократическому пути. Как мы увидели, правящий режим, исходя из своего личного интереса, славно провалила эту возможность, и Армения не только не зафиксировала продвижения в плане демократии, но и сейчас стала главной мишенью критики всех международных структур и окончательно теряет свой международный авторитет как нормального демократического государства. Понятно, кто является виновным в этом – правящий режим. Какая у нас есть возможность восстановить это. Вся наша борьба и заключается в восстановлении этого. Я не знаю, кто как, но я уверен, ни я, ни Левон Тер-Петросян не рассматривает эту борьбу как средство сесть в кресло президента. Вся речь и в том, что в стране должно быть восстановлено конституционное право и Армения должна вернуться на демократический путь. Мы должны вновь завоевать симпатии передового человечества в отношении нашего народа и страны. Без этого мы не можем добиться успеха в, и без того, запутанном и трудном карабахском конфликте.
А что вы можете сказать о мадридских принципах?
Мадридские принципы официально не опубликованы, мы можем делать предположения из обрывочных заявлений и комментариев. Несомненно, они не могут удовлетворить нас, но надо иметь ввиду, что они как компромиссный вариант никогда не могут удовлетворить нас или азербайджанцев одновременно. Всегда найдутся недовольные. Для меня здесь принципиально следующее - мы во имя установления мира должны быть готовы идти на компромиссы. Но они насколько для нас будут благоприятными, зависит от крепости нашей страны и Карабаха. Мы уже говорили о факторах крепости. Главным фактором считаю демократию. Конечно, есть и другие факторы, скажем, эффективно действующее государство, экономика и т.д. Никогда не скрывал, что во имя восстановления мира, я лично сторонник решения вопроса посредством взаимных компромиссов. Однозначно, Карабах не должен оставаться в составе Азербайджана, Карабах должен через лачинский и кельбаджарский коридоры быть связан с матерью-родиной Арменией. Это мои личные границы уступок.
А поэтапным или пакетное решение должно быть?
Я думаю, что пакетный вариант уже вообще вышел из оборота. Эта дискуссия насчет пакетного или поэтапного урегулирования уже стало историей 90-х годов. После этого все поняли, что пакетное решение невозможно. Любой вопрос должен решаться поэтапно. Даже был такой случай, когда один из руководителей Армении заявил, что вопрос должен быть решен пакетным вариантом, но поэтапно. Ваан Ованисян, если помните, нашел эту новую формулировку. Скажем, тот пункт мадридских принципов, который дошел до нас из обрывочных источников, что в неопределенное время должен проводиться референдум или плебисцит в Нагорном Карабахе неприемлем. Поскольку, прежде, надо, чтобы четко был обозначен срок, затем должна быть указана та территория, где состоится референдум. И четко должны быть отмечены, что результаты референдума обязательны для всех сторон. А просто так неопределенным образом оставить в качестве следующего этапа референдум, освободив территории, это означает не иметь какие-либо гарантии, поскольку Азербайджан в любой момент разными методами может провалить этот референдум или плебисцит.
Если вы помните, оставляя пост президента, Левон Тер-Петросян заявил, что уходит партия мира, а приходит партия войны. На ваш взгляд, оправданы был его прогноз?
В том плане, что войны не произошло, неоправданно. Но в том плане, что к власти пришли силы, которые были сторонниками жесткой позиции, это очевидно. Поскольку именно в моем присутствии Роберт Кочарян несколько раз утверждал, что он уверен, что если мы немножко ужесточим нашу позицию, то добьемся успеха. То, что ужесточение этой позиции ни к чему хорошему не привело, также уже очевидно. То, что мы в течение 10 лет во время переговоров с нулевой точки не продвинулись вперед, также факт. И что в результате этого, Нагорный Карабах из стороны переговоров превратился в безвольное, бездушное и безголосное объединение, также факт. С этой точки зрения Левон Тер-Петросян был прав.
No comments:
Post a Comment